Лангедок:обыкновенное чудо

Лангедок — колыбель французского виноделия — на двести лет оказался в географической ловушке, и его замечательные вина, не имея спроса, постепенно превратились в массовую продукцию. Только в 80-е годы ХХ столетия над древней землей Лангедока задули ветры перемен. И вот сейчас, спустя четверть века, вина Лангедока наконец обрели достойное место на мировом рынке.

Здесь принимают с той широтой и щедростью, которыми издавна славится Средиземноморье. Во всем Лангедок-Руссильон — от Перпиньяна до Пик Сен-Лу, Ла-Клап и Эг-Морта, всюду поражает красота этой земли и ее людей — веселых, доброжелательных, открытых. Они помнят свое славное прошлое и азартно строят блистательное будущее. Бог в помощь!

Сделаем небольшой исторический экскурс — иначе будет трудно оценить, какую грандиозную работу проделали местные виноградари и энологи, так же, как и понять, почему в последние годы вина Лангедока так высоко котируются по всему миру.

Итак, все началось за пятьсот лет до Рождества Христова, когда на северном побережье Средиземного моря появились первые греческие колонии и финикийские фактории. Обустраиваясь на новом месте, греки и финикийцы первым делом посадили виноградники — не возить же вино из метрополии! Так было положено начало винодельческой истории региона. В те времена виноградники высаживали прежде всего на склонах холмов — во-первых, там лоза лучше всего себя чувствует и, во-вторых, чтобы сохранить наиболее плодородные земли для злаковых и овощных культур. Такое равновесие сохранялось практически до конца XVIII века.

После 1000 года в Лангедоке постепенно сформировалась совершенно особая культура, и историки считают, что по своему значению для судеб Европы она сопоставима с античной греческой цивилизацией. Четкие и вполне справедливые законы стимулировали искусства и ремесла, в то же время они породили новую нравственность — как раз тогда в Лангедоке зародилось движение поэтов-трубадуров, культ прекрасной дамы, кодекс рыцарской чести и... особое, любовное отношение к вину. Земли Южной Франции процветали, тогда как север погряз в междоусобных дрязгах и феодальных войнах. Разумеется, Лангедок раздразнил аппетиты алчных северных баронов и не менее жадного римского духовенства, и тогда папский двор сговорился с французским королем — под предлогом борьбы с катарской ересью в 1211 году был организован крестовый поход. Процветающий край был безжалостно предан огню и мечу и превратился в пустыню. Именно с этого момента вина Лангедока утратили международные рынки сбыта. Далее — начало реформы Лютера, череда религиозных войн, растянувшихся на триста лет, разруха и запустение. Только при Людовике XIV, когда был построен знаменитый Южный канал, соединивший Средиземное море с Бискайским заливом, началось реальное возрождение хозяйства и, в частности, производства качественных вин. Однако рынки сбыта были уже заняты — на востоке и на западе Лангедок граничит с Провансом и Руссильоном, где и своих вин производилось в избытке, на севере он примыкает к долине Роны, Бержераку, Савойе — там и свою продукцию не знали куда деть. На юге, на противоположном берегу Средиземного моря, раскинулись земли арабского Леванта, где вино считалось запретным напитком. И Лангедок оказался в географической ловушке. Единственным выходом было развитие дистилляции, и регион стал крупнейшим во Франции производителем спиртов, которые шли как на нужды фармацевтики, так и для использования в дубильной, красильной и зарождавшейся химической промышленности.

Особенно это пригодилось в годы наполеоновских войн — огромная армия нуждалась в горячительных напитках во время затяжных военных кампаний. И вот в начале XIX века виноградники Лангедока начинают стремительно разрастаться, причем в это время производством спиртов заинтересовалась крупная буржуазия — она стала скупать уже существующие виноградники и высаживать новые. Рост городского населения создал новый класс потребителей вина — рабочих, для которых спиртное стало единственной отдушиной — как моральной, так и физической — после тяжкого трудового дня. Сформировался новый социальный стиль потребления вина — без меры. Так же, без меры, разрастались виноградники, их площадь в Лангедоке достигла 460 000 га, и регион оказался крупнейшим производителем дешевых вин не только во Франции, но и в мире. Виноград стал главенствующей сельскохозяйственной культурой на юге Франции. Поэтому нашествие филлоксеры, начавшееся как раз в Лангедоке, оказалось для региона настоящим бедствием — потеряв уничтоженный вредителем виноградник, большинство крестьян потеряло все средства к существованию. Неудивительно, что когда болезнь удалось победить, виноградники вновь стали активно и в основном бесконтрольно засаживаться.

 Результат — кризис 1907 года, когда, протестуя против демпинговых цен, против засилья поддельных вин, виноградари устроили настоящую стачку. Тогда правительство направило против бастующих фермеров войска, но поскольку в близлежащих гарнизонах служили в основном местные уроженцы, они перешли на сторону крестьян. Улицы Нарбонна и Безье покрылись баррикадами. Власти попробовали усмирить недовольных, вызвав кавалерийский полк из Агда, но и там служили дети и внуки виноградарей. Словом, виноградарям удалось добиться от правительства некоторых гарантий своих прав. Как ни удивительно, это событие регионального, казалось бы, масштаба имело большое значение для всего мирового сообщества: с этих пор новобранцев не оставляют служить рядом с домом.

Вскоре мир заполыхал в горниле первой мировой войны. Армии вновь потребовался спирт в огромных количествах. Лангедокские виноделы снова стали «доить» лозу — так здесь называют чрезмерное повышение урожайности. И когда война закончилась, вина Лангедока уже не могли претендовать на элитарность. Такое положение дел сохранялось до середины ХХ века, пока не грянул очередной кризис перепроизводства.

В 1970 году начинается реструктуризация сельского хозяйства Лангедока — в долинах, где можно было создать ирригационные системы, вместо виноградников стали появляться рисоводческие фермы и плантации овощей, а виноградники вновь отступили на склоны холмов. Одновременно лучшие субрегионы получили статус АОС — названия, контролируемого по месту происхождения. Однако АОС присуждали только в том случае, если виноградарь не только владел хорошим участком, но еще и использовал наиболее качественные сорта винограда и практиковал современные методы винификации. Как раз в этот период в регионе акклиматизировались знаменитые ароматные сорта — Сира, Мурведр, Гренаш, которые прекрасно себя чувствуют на сланцевых, глинистых и гранитных почвах и дают великолепные красные вина, а также белые разновидности — Марсан, Руссан, Роль и Вионье. Традиционно их ассамблируют с менее выразительными местными сортами, чтобы придать вину одновременно комплексность и сбалансированность.

В 1980 году в Лангедоке разразился очередной — который по счету! — сельскохозяйственный кризис. Тогда, чтобы легче было выстоять, виноградари стали объединяться и создали Vin de Pays d'Oc — «вино страны Ок», которое обрело характер регионального эталона качества. Для производства такого типа вин были отобраны лучшие участки, наиболее интересные сорта винограда, параллельно снижалась урожайность и разрабатывались новые технологии винификации и «воспитания» вина. Благодаря появлению нового оборудования, в частности бродильных чанов с контролем температуры, виноделы смогли наладить производство качественных сортовых вин, соответствующих вкусам потребителей и требованиям рынка.

Сейчас апеллясьоны присуждаются новым хозяйствам достаточно часто, но не следует забывать, что в начале 80-х лишь немногие производили добротные вина, не говоря уже об элитных. И причиной тому была совершенно определенная ментальность здешних виноделов. С одной стороны, производство массовых вин — местный «конек» — ущемляло их профессиональную гордость, с другой — в Лангедоке просто не существовало культуры производства элитных вин. Мало кто из виноделов Лангедока интересовался винами Бордо или Бургундии, так что и представления о том, какими должны быть «суперлангедокские» вина, у них не было.

И все-таки случилось чудо — обыкновенное чудо! В самом начале 80-х лангедокское вино из хозяйства Mas Daumas Gassac на дегустациях оставило далеко позади множество крю классе Медока, при этом речь шла о вине, которое впервые было выпущено на рынок в 1978 году. Владелец Mas Daumas Gassac Эмме Гибер, в прошлом фабрикант кожаных изделий из Мило, наконец-то сумел продемонстрировать реальный потенциал региона. При этом он делал ставку не на местные сорта, а на Каберне Совиньон. Следующий прорыв обозначился в 1985 году, когда в винодельческом мире зажглась новая звезда — Оливье Жюлльен. Этот человек стал символом развития вин региона и лидером революции качества. Еще двадцати лет от роду, будучи студентом энологического факультета университета Монпелье, он арендовал виноградник и сам построил такой подвал, который он считал правильным. Результат не замедлил сказаться — и по сей день вина Жюлльена входят в число наиболее востребованных как во Франции, так и за рубежом.

Надо сказать, что у пионеров обновленного лангедокского виноделия много общего — все они одержимы стремлением к совершенству и в то же время все на первых порах страдали от безденежья. Им пришлось проявить чудеса изобретательности, чтобы без чрезмерных затрат производить качественные и яркие вина. В Mas Jullien Оливье создал свои первые кюве — мощные, густые, необыкновенно элегантные и по стилю совершенно нетипичные для здешних мест. Его примеру последовал Мишель Луизон, создавший вино из Сира, сделав ставку на резкое сокращение урожайности. И снова реформаторам сопутствовал успех: их вина получили высокие оценки как со стороны экспертов на винных конкурсах, так и со стороны потребителей, скупавших эти вина ящиками. После этого в Лангедок-Руссильоне началась настоящая винодельческая революция: виноградари и виноделы стали радикально менять работу с виноградником, внедрили новые технологии винификации, закупили самое совершенное оборудование. Так родилось новое поколение средиземноморских вин, среди которых каждый может найти себе достойное вино для любого случая — и по весьма разумной цене.

Теперь виноделы Лангедока уже традиционно делают ставку на идеальное соотношение цены и качества — они видят в этом свой особый стиль. В то же время такой подход открывает им прекрасные перспективы развития, недаром экспорт лангедокских вин с каждым годом растет.